Первый русский фермер, создатель новой отрасли народного хозяйства - русского сыро- и маслоделия ВЕРЕЩАГИН Н.В.

Николай Васильевич Верещагин (1839-1907 гг.) создал в России новую отрасль народного хозяйства: маслоделие и сыроварение (общественность знакома с творчеством его брата – художника Верещагина В.В.). Дея­тельность его имела не столько коммерческий, сколько общественный характер. Заслуженно пользуясь безусловным доверием общества и правительства, Верещагин получил в виде разного рода выплат и кредитов 80% всех государственных ассигнований, выделенных в 1871-1897 гг. на развитие нарождающейся промышленности¹*.

Свою деятельность в этой области Николай Васильевич начал на ссуды Вольного Экономического Общества (ВЭО) и земств. В 1865 г. ВЭО выделило деньги благодаря настойчивости А.И. Ходнева, секре­таря Общества, оценившего идею насаждения артельного сыроварения и выдающиеся достоинства инициатора. Размер сумм и срок выплаты пособий были невелики (около 11 тыс. руб. за шесть лет). Но если вспомнить, что безденежье, т.е. ''отсутствие желающего дать капитал в ссуду"²*, было государственной проблемой этих лет, поддержка ВЭО окажется весомей. Немало значили для Верещагина также право ставить клеймо с гербом Общества на продукцию заводов и возмож­ность обращаться в правительственные инстанции от имени ВЭО.

Под эгидой ВЭО и Московского общества сельского хозяйства (МОСХ) проходила большая часть деятельности Верещагина, а когда жизнь этих обществ оказалась парализованной антиправительственной фрондой, Николай Васильевич создал Северное сельскохозяйственное общество³*, возглавил которое один из его учеников.

Отношение ВЭО к начинаниям Верещагина не всегда было после­довательным, так же, впрочем, как и восьми министров финансов и шести министров, ведавших сельской промышленностью. Многие сов­ременники рассматривали его труды лишь в рамках артельных начи­наний русского общества, когда модные артели представлялись некоей альтернативой капиталистическому уродству Запада. Подлинное значение идей Верещагина прекрасно понял Дмитрий Иванович Мен­делеев. Выступления ученого в 1869 г. на заседаниях ВЭО убедили большинство участников продлить финансовую поддержку Верещаги­ну и признать его достойным награждения большой золотой медалью.

Как известно, Д.И. Менделеев вел тогда на средства ВЭО серию сельскохозяйственных опытов. Дважды по поручению Общества он выезжал для осмотра верещагинских сыроварен в Тверскую губернию. Любопытно, что ради одной из поездок Менделеев отказался лично докладывать об открытии периодического закона. Эпохальный доклад по поручению автора сделал его скромный коллега. Сам же Менделеев в те дни готовил масло, сыр и доил по очереди с Верещагиным корову по кличке Нянька. Происходило это в хозяйстве "первого русского фермера"⁴*, которое оба единомышленника пропагандировали на собраниях ВЭО и в печати. Грандиозный замысел Верещагина: раз­витие скотоводства и подъем сельского хозяйства северных губерний и Сибири, завоевание европейских рынков для отечественных молочных продуктов - Менделеев разделял и одобрял. Он сам, как и его друг, брался за решение больших государственных вопросов.

Многое из задуманного осуществилось. Десятки тысяч крестьян­ских хозяйств начали осваивать новый промысел. Россия заняла второе место в мире по экспорту масла.

Революция изменила уклад деревенской жизни. На смену крестьян­ским маслодельням и сыроварням пришли предприятия пищевой про­мышленности. Наше поколение знает вологодское сливочное масло, советские швейцарский и голландский сыры, сгущенное молоко, не знает только, что все это дело рук Верещагина. Почему не сохранилась память о его имени хотя бы в названиях? Одна из причин проста: раз­работанную технологию Верещагин немедленно публиковал для всеоб­щего сведения, "чтобы сделать невозможным взятие какой бы то ни было привилегии на этот способ в России", чтобы каждый мог нала­дить ее в своем хозяйстве. Патенты, авторские свидетельства, ученые докторские степени бессребренику не нужны. Его помощники, из тех, кто не испугался неудач первых лет, стали миллионерами либо сделали ученую карьеру, либо поступили на государственную службу, - ведь потребовались руководители новой отрасли. Верещагин же в конце жизни заложил свое родовое имение для оплаты очередных опытов⁵*.

Настоящий очерк - не биография удачливого и талантливого про­мышленника, эдакого русского Генри Форда, а рассказ о житии по­движника. Истинную правду говорил писатель Н.С. Лесков: "У нас не переводились, да и не переведутся праведники. Их только не замечают, а если стать присматриваться - они есть". 

13 октября 1839 г. в семье потомственного дворянина Череповского уезда Новгородской губернии, отставного коллежского асессора Василия Васильевича Верещагина родился сын Николай. Детство его прошло в Пертовке на берегу Шексны под неусыпным попечением матери. Десяти лет родители поместили его на казенный кошт в Морс­кой корпус вместе с младшим братом Василием (будущим художни­ком). В положенный срок Николай стал гардемарином и как один из лучших назначен унтер-офицером. Война нарушила распорядок заня­тий старших воспитанников. Гардемарины, хотя и были расписаны на суда, в плавание не выходили - в заливе хозяйничал англо-французский флот, а русские корабли отстаивались в портах под защитой мин и бе­реговых батарей. До конца войны Николай служил на паровой кано­нерской лодке Кронштадтского отряда, а потом на берегу, в столице. В

1859 г. молодой мичман получил разрешение "не в пример прочим" (как сказано в приказе генерал-адмирала) посещать вольнослушателем университет.

Накануне реформы 1861 г. Верещагин вышел в отставку, чтобы послужить благородному делу. В мировые посредники первого призы­ва пошел цвет дворянства. Отставной лейтенант Верещагин баллоти­ровался и был избран в кандидаты мирового посредника своего уезда.

Утвержденный в должности Сенатом, он ревностно принялся за работу - введение уставных грамот.

Заняться сыроварением Николай Васильевич хотел поначалу в имении родителей. "Не люблю браться за дело, которое не знаю", - сказал ему отец и посоветовал выучиться ремеслу. Совет был хорош, но поиски учителя затянулись. Сыровары-швейцарцы, издавна работав­шие у знакомых помещиков, наотрез отказались открыть свои секреты молодому барину: "Научи вас, русских, что останется нам делать в России?".

Женитьба изменила планы Николая Васильевича. Женившись про­тив воли отца на Татьяне Ивановне Ваниной, недавней крепостной соседа, Верещагин не смог оставаться дома... Тем временем выясни­лось, что можно раздобыть рекомендательное письмо и учиться сыро­варенному делу в Швейцарии и что жизнь там дешева. Весной 1865 г. молодые супруги, заняв денег на дорогу, отправились за границу. Рекомендация оказала свое действие, и перед русским джентльменом распахнулись двери лучших скотных дворов и сыроварен. Начал Николай Васильевич с работы подмастерьем в маленькой сырне близ Женевы, заслужил за три месяца отличный диплом, а потом поработал и у знаменитых мастеров. Одновременно он готовил обзор, который но современным понятиям является диссертацией технолога⁶*. Тать­яна Ивановна училась тоже - она брала уроки русской грамоты.

Завершая изучение торговых порядков, правил и уставов разных артелей, Верещагин написал в Вольное Экономическое Общество. Он предложил "сделать опыт устройства артельных сыроварен". Секре­тарь Общества профессор А.И. Ходнев заинтересовался, обещал свою поддержку и посоветовал обратиться с официальным письмом к пре­зиденту.

В октябре 1865 г. собрание ВЭО рассмотрело предложение "ввести сырование в круг крестьянского хозяйства" и постановило оказать по­мощь Верещагину из процентов яковлевского капитала. Капитал был завещан на улучшение хозяйства Тверской губернии. Так Верещагин оказался привязанным к местности, никогда не славившейся ското­водством, а не к облюбованным пастбищам под Ярославлем.

Зимой он поселился с женой в полузаброшенной пустоши Александровке, арендовав две избы. Лучшую оборудовали под сырню, вы­рыв подвал и обложив его кирпичом, другую приспособили под жилье. Там и родился первенец Верещагиных - Кузьма.

В отчетах официальных гостей и ревизоров ВЭО - почтительное удивление: суровый быт и тяжкий труд производили впечатление на всех. Получив постепенно большое нравственное влияние на окрестных крестьян, Верещагин начал заводить артельные сыроварни, и число их за два года перевалило за дюжину. Мастерами ставились его ученики. В одной из первых артелей в приволжском селе Видогощах мужики трижды писали условие с Верещагиным и три раза это условие уничтожали, боясь принять деньги ВЭО в долг. Решение схода было подписано на четвертый раз.

В 1868 г., путешествуя по России, Видогощи посетил Великий князь Алексей Александрович в сопровождении наставника Посьета. Принцы редко делают случайные визиты. Экспромт был подготовлен и объяснялся просто. Во-первых, мичман Верещагин, печатаясь в "Морском сборнике", стал лично известен генерал-адмиралу Великому князю Константину. Во-вторых, и К.Н. Посьет, и министр государст­венных имуществ (т.е. земледелия) А.А. Зеленой - выпускники Морс­кого корпуса. Вскоре после визита Совет ВЭО получил от А.А. Зе­леного письмо. Министр, "намереваясь... повергнуть на Всемилости­вейшее воззрение заслуги... Верещагина", просил подробных сведений и мнения самого Совета. Очередная ревизия, на этот раз Д.И. Мен­делеева, подтвердила успехи дела. Желаемые подробности министру сообщили, и к новому 1870 г. Верещагин стал кавалером ордена Св. Анны.

Пока шла эта переписка, Верещагин получил знаки общественного признания: благодарности Тверского и Ярославского земств, золотые медали ВЭО и МОСХа, золотые медали за сыр и масло на выставках, извещения об избрании в члены МОСХа и в Комитет скотоводства при МОСХе. Бессменный президент МОСХа И.Н. Шатилов заявил, что "самым крупным фактом деятельности Комитета за прошлый год должно считаться ознакомление... с докладом Верещагина о его поездке в Гамбург"⁷*. Верещагин ездил туда с образцами масла вы­яснить условия сбыта. Сливочное масло ранее Россия никогда не экспортировала, сбывали в Азию только топленое, так называемое русское масло.

"В новую эпоху гласности" был один надежный способ осущест­вить свои идеи - привлечь к ним внимание и убедить в их полезности. Убедить правительство разрешить ссудные товарищества, земства -дать денег на обучение мастеров, Министерство земледелия - содер­жать школу сыроваров, крестьян - правильно кормить зимой коров... Силу печатного слова подкреплял зачастую авторитет ВЭО. Любому начальнику приличнее положить резолюцию не на письме частного лица, а на бланке ВЭО с подписью президента.

В первый, "артельный"⁸* период деятельности публикации Вере­щагина чаще всего встречаются в ежегодниках ВЭО. В 1878 г. он осно­вал газету "Скотоводство"⁹*. Но со смертью спонсора издание пре­кратилось. Основанный Верещагиным позже "Вестник русского сель­ского хозяйства" издавался двенадцать лет. Там опубликовано свыше 160 статей Николая Васильевича. Писал он ясно, просто. Главное же, Верещагин "видел в слове - дело и сказанному следовал". Он как бы публично ставил себе очередную задачу, а потом отчитывался в вы­полнении.

Убедить можно того, кто согласен слушать. Академик А.Ф. Миддендорф, пользовавшийся громадным авторитетом, слушать отстав­ного лейтенанта не хотел. Он считал нужным сперва завести в России настоящий молочный скот, а потом хлопотать о переработке молока. Вот два его афоризма: "Железные дороги - сеяльные машины чумы" и "Режь русскую корову-тасканку"! (отощавшую к весне корову подымали на веревках и за хвост, отсюда "тасканка").

Три экспедиции¹⁰* для обследования русского скота, отправленных по инициативе Верещагина, несколько реабилитировали "тасканок" (ярославок и холмогорок). Но случилось это только после смерти Миддендорфа, руководителя последней, третьей, экспедиции.

Став в 1889 г. председателем Комитета скотоводства при МОСХе, Верещагин ввел в практику ежегодные выставки областного крестьян­ского скота. Повсеместный интерес крестьян заставил заниматься выс­тавками и земства. Стало ясно - хороший корм окупается переработ­кой большого количества молока на масло и сыр.

Кроме выставок, пропаганду среди крестьян вели передвижные маслодельни и отряд датских мастеров, выписанный министерством. Работой датчан руководил выдающийся практик К.Х. Риффесталь¹¹*, привлеченный Верещагиным в 1891 г.

Труднее всего оказалось победить грязь и жульничество. Грязь побеждали с помощью луженой посуды и иностранцев. Русский тут своему брату не поверит: "Из чистого не воскреснешь, из грязного не треснешь!" Специальной посудой снабжало земство, как правило, бес­платно. Разбавленное же молоко носили и носили, пока не появились надежные химические способы контроля.

После отмены крепостного права правительство долго не позво­ляло вчерашним рабам личные ссуды, ограждая крестьян от ростов­щиков и защищая интересы фиска. В этих условиях Верещагин добился разрешения на ссуды молочным артелям от Госбанка под вексель поручителя. Изыскивая новые пути кредитования помимо земств¹²* и казны, Верещагин присоединился к "князю-кооператору" А.И. Васильчикову¹³*. Вместе они создавали ссудо-сберегательные товари­щества по образцу Genossenchaftsbank костромского помещика С.Ф. Лугинина, вместе с единомышленниками учредили Комитет (1871 г.), под руководством которого возникла широкая сеть учреждений взаимного народного кредита.

Опираясь на общественное мнение в решении производственных и финансовых проблем, Верещагин не мог не привлечь внимания "красных" всех оттенков. Кто только ни побывал на его сыроварнях... Софья Перовская под личиной учительницы, Л.А. Дмоховский и А.И. Долгушин - как техники мастерской... А.Н. Энгельгардт и Ф.А. Баталии, используя тему артельного сыроваренья в своих целях, пытались третировать Верещагина в газетах...¹⁴* (Их инсинуации не замедлили опровергнуть Менделеев, Ходнев, А.Н. Толстой). Не­мало драгоценного времени потратил Верещагин на объяснения губер­наторам, свидетельские показания в суде¹⁵*.

В 1868 г. Верещагин начал хлопотать об учреждении правительственной Школы молочного хозяйства. Проект долго согласовывался в трех министерствах. Благодаря поддержке II Съезда русских сельских хозяев и депутациям от земств бумаги не остались под сукном. Все решилось накануне 1871 г. в кабинете министра финансов. Министр был любезен: "Я всегда готов помочь, когда за делом стоит человек, ему преданный".

Школа молочного хозяйства¹⁶* открылась весной 1871 г. непода­леку от Твери в с. Едимоново. За 25 лет ее окончили более тысячи человек. Обычно выпускники подобных школ стремились уклониться от работы в деревне и занять малооплачиваемые должности чиновни­ков¹⁷*. Верещагинские ученики стали редким исключением.

Кроме грамоты и счета, в Едимонове учили делать сгущенное молоко, честер, бакштейн, зеленый и французские сыры, сливочное масло. Продолжали опыты с швейцарским сыром, добиваясь хорошего качества. Голландский и эдамский сыры готовили в филиале школы в с. Коприно (Ярославская губерния).

Как понял Верещагин, было ошибкой начинать с швейцарского сыра. Он требует точной технологии - ведро молока от больной коро­вы или разведенное водой губило всю варку. Вызревает сыр долго, полтора-два года, а крестьяне не хотели так долго ждать оконча­тельного расчета... Швейцарский сыр высшего качества научились делать в Едимонове после постройки усовершенствованного подвала и устройства лаборатории. Собираясь распространить свою деятель­ность на Ярославскую губернию, Верещагин решил готовить там гол­ландский сыр.

С 1868 г. Верещагин трудился уже с товарищами и помощниками... Один из них, бывалый моряк, лейтенант В.И. Бландов проявил редкую деловую хватку. По поручению Верещагина он ездил в Голландию обучаться ремеслу. Вернувшись, работал в Ярославской губернии, там, где Николай Васильевич заручился поддержкой земств и согласием сельских сходов. Потом взялся за "беспризорный" склад¹⁸ артельных сыроварен в Москве и превратил его в доходнейшее дело. Постепенно, отойдя от Верещагина, открыл свою фирму и стал миллионером. Построил первый московский молочный завод с сетью первоклассных магазинов.

Другого помощника - Аветиса Калантара, студента-агронома - Ве­рещагин пригласил в 1882 г. Командировал его в Англию и Францию на стажировку и поручил заведовать научной лабораторией при школе. Впоследствии этот честолюбивый человек сделал карьеру в Министер­стве земледелия, а после революции профессор Калантар строил со­ветское масло- и сыроделие.

Среди сподвижников Верещагина нельзя не упомянуть семью голштинцев Буман. Скотника Франца Бумана и его жену Иду Вере­щагин пригласил учителями в Едимоновскую школу, а когда истек срок контракта, помог открыть собственную маслодельню на Вологодчине. Вскоре оба приняли русское подданство и перешли в православие. На маслозаводе под Вологдой Ида Буман принимала стажеров из Едимонова и держала постоянно своих девушек-подмастерьев. За 30 лет

она обучила более 400 учеников. На базе образцового хозяйства дос­тойных супругов в 1911 г. был создан Молочный институт, сущест­вующий и поныне¹⁹*.

Привлекая способных людей, Верещагин помогал каждому сделать первые самостоятельные шаги, не стесняясь беспокоить для этого лиц с высоким положением.

За безвестного сыровара Еремеева перед послом России в Швей­царии хлопотал президент ВЭО князь А.А. Суворов-Рымникский. Дело о награждении скромного дворянина Кирша, посланного Верещагиным на Кавказ, рассматривал Государственный Совет, а министр земледе­лия докладывал о нем Императору.

Шли годы. Дело приобретало размах, в него включались тысячи людей. Трудности вначале решались так: возникла нужда в ведрах, бидонах и прочей посуде из луженого металла - Верещагин оборудует мастерскую²⁰* с помощью лучших шведских мастеров; надо освобо­диться от диктата цен столичных торговцев - Верещагин открывает при поддержке ВЭО склад артельных сыроварен; в товарных вагонах портится масло и сыр - Верещагин идет к родственнику, члену Совета Николаевской дороги: и вагоны начинают цеплять к скорым поездам.

Но трудности росли пропорционально размаху дела... Железных дорог много и большинство - частные. Произвол - дикий. Комиссия графа Э.Т. Баранова по ограждению интересов публики от злоупотреб­лений железнодорожных обществ - бессильна, министр путей сооб­щения, уже известный нам Посьет - бессилен... Верещагин вступает, казалось бы, в безнадежную борьбу. Он является на съезды железных дорог (им же несть числа: тарифные, общие, конвенционные, объеди­ненные...) с проектами, ходатайствами, объясняет очевидное, просит построить вагоны-холодильники, ввести льготные тарифы. Благодаря его настойчивости перевозка молочных продуктов становится образ­цовой среди перевозок всех скоропортящихся грузов в системе МПС. Произошло это, правда, через тридцать лет.

Верещагин прекрасно понимал значение выставок для рекламы. Как заведующий школой, владелец механической мастерской и хозяин нескольких сыроварен, он получал на выставках в России и за рубежом десятки золотых и серебряных медалей. Но важнее были награды артелей и частных заводов²¹*, некогда им налаженных и работавших самостоятельно (первый частный завод он устроил в имении пре­зидента ВЭО СИ. Волкова).

В Москве и Петербурге в 1878 и 1879 гг. Верещагин организовал три специальные молочные выставки, а в 1899 г. еще одну- I Все­российскую выставку молочного хозяйства.

Всероссийская выставка и Съезд русских молочных хозяев при ней - последний акт поддержки Вольным Обществом Верещагина. Противостояние²²* президента графа П.А. Гейдена и правительства стало для ВЭО тупиком.

Организация выставок удавалась Верещагину превосходно. Чтобы обеспечить успех и авторитет сельских выставок русского молочного скота, Верещагин приглашал губернаторов, титулованных знатоков, экспертов ВЭО и МОСХа, раздавал "утешительные призы" или, по­просту говоря, дарил по рублю за беспокойство мужикам, оставшимся без наград.

В городах при выставках устраивались съезды или "беседы" с до­кладами известнейших специалистов, прениями. Стенограммы немед­ленно печатались в газетах. Пожелания направлялись в министерства, железным дорогам, градоначальникам.

Популярностью на выставках пользовались непременные "демон­страционные отделы", где на глазах у посетителей делали сыр и масло едимоновские ученики.

Узнав, что швед Г. Лаваль наладил выпуск молочных центро­бежных сепараторов, Верещагин списался с ним, и в том же 1881 г. аппарат изумлял посетителей Вологодской выставки. "Странствую­щие" инструкторы маслоделия (передвижные маслодельни учреждены МГИ с 1886 г.) с помощью чудо-машины всегда получали согласие схода на заведение деревенской маслодельни.

Все крупнейшие Всероссийские выставки сельского хозяйства (Харьков, 1887, 1903; Москва, 1895), художественно-промышленные выставки (Москва, 1882; Нижний Новгород, 1896) и другие имели отделы скотоводства, молочного хозяйства и демонстрационный отдел, устроенные (полностью или частично) Верещагиным.

На выставке в Нижнем Новгороде один из павильонов комплекса "Скотоводство" готовил сын Верещагина - Василий Николаевич. По примеру отца два сына занялись молочным хозяйством и оба взяли в жены учениц Едимоновской школы.

Распространив свою деятельность на Тверскую, Новгородскую, Архангельскую, Вологодскую и Ярославскую губернии, Верещагин ду­мал и о Кавказе. Один из верещагинских учеников устроил там в 1873 г. сыроваренный завод, но скоро разлив горной реки и эпизоотия разорили его.

Другого смельчака найти было не просто. Нужен был грамотный и надежный человек. Ученик Едимоновской школы А.А. Кирш согла­сился попробовать. Первая поездка окончилась неудачей, но в следую­щем, 1878 г., он сумел открыть завод, потом второй, третий... Успех был несомненный. Неожиданно в 1886 г. Государственный Совет пре­кратил ассигнование Киршу²³*. Отклонено было также ходатайство ВЭО об устройстве на Кавказе молочной школы.

Когда началось движение поездов по Сибирской дороге²⁴*, Вере­щагин командировал за Урал бывшего "странствующего маслодела" В.Ф. Сокульского²⁵* и посоветовал поехать с ним купцу А.А. Валькову. Их усилиями маслодельные заводы в Тобольской губернии стали расти не по дням, а по часам. Сказочному росту заводов вдоль дороги Курган-Обь способствовали три обстоятельства:

сибирские переселенцы имели хороший артельный навык; государственный кредит стал доступен;

производственные затраты были просчитаны до сотых (даже тысячных!) долей копейки и с такой же точностью выверены соци­альные последствия всех мероприятий, связанных с маслоделием.

В 1896 г. для нужд маслоделов Верещагин открыл в Кургане кон­тору механической мастерской. Годом позже он помог создать там филиал МОСХа, который, не мешкая, возбудил вопрос о специальных поездах для вывоза масла - маслоделы сразу же были ориентированы на приготовление экспортного масла. К счастью, именно в это время МПС наконец-то начало серийный выпуск вагонов-ледников, о кото­рых Верещагин не переставал хлопотать много лет. Уже в 1901 г. из Сибири вывезли в Европу около 30 тыс.т масла на сумму 23 млн. руб., из которых две трети получили крестьяне за сданное молоко.

Как только пошло на экспорт сибирское масло, Верещагин про­следил путь его движения, обдумал, как устранить задержки, хищения и порчу масла в пути. Его пожелания одобрил Съезд маслоделов в Петербурге (1899 г.) и в виде рекомендаций направил в различные пра­вительственные инстанции. По поручению того же съезда Верещагин отобрал на конкурсной основе фирмы, способные установить регу­лярные рейсы из России в Европу. Прибытие "масляных поездов" при­урочили к погрузке пароходов, а судовые рейсы - к биржевым дням рынков Лондона, Гулля, Гамбурга.

Грандиозный размах, сложность начатого дела и одновременно непоследовательность Министерства земледелия вынуждали Вере­щагина нарушать сроки ссуд и превышать разрешенный ему кредит. Императорскими повелениями (1883, 1890, 1897 гг.) и решениями Каби­нета Министров (1903 г.) расходы Верещагина, взятые ссуды и про­центы по ним приняли на счет казны как расходы на государственные нужды. Однако последнее ходатайство Верещагина было удовлетво­рено министерством финансов с задержкой на четыре года²⁶*. Это привело к нарастанию процентов, почти удвоивших долг. СЮ. Витте и его преемник В.Н. Коковцев заняли в отношении Верещагина непри­миримую позицию, которую не поколебали ходатайства земств, министров А.С. Ермолова, А.В. Кривошеина, П.А. Столыпина. (Мне­ние Столыпина of> отписках министерства финансов: "Это издева­тельство".) Есть основания полагать, что Верещагин задел немалое самолюбие Витте при подготовке выставки в Нижнем Новгороде.

В 1898 г. закрылась Едимоновская школа, потом прервалась дея­тельность ВЭО, чуть позже - МОСХа, и общественная работа в области молочного хозяйства переместилась в провинцию: Ярославль, Вологду и за Урал.

Поскольку основные теоретические и практические вопросы но­вой отрасли были достаточно разработаны, развитие ее шло успешно, тем более что обычная бюрократическая машина наконец-то зарабо­тала. Правительство увеличило штат специалистов и выделило допол­нительные ассигнования. Наряду с Министерством земледелия и госу­дарственных имуществ интересы маслоделия стали учитываться мно­гими ведомствами: Министерством иностранных дел, Госбанком, Ми­нистерством образования, Министерством путей сообщения, Главным управлением торгового мореплавания и портов и др. Стали нормой междуведомственные совещания и заседания Государственного Совета по вопросам развития маслоделия. Это и неудивительно: ежегодный экспорт сибирского масла давал золота столько же, сколько все золо­тые прииски Сибири за год.

Верещагин, заложив имение (1896 г.), постепенно отошел от дел и ограничился обязанностями штатного консультанта Министерства земледелия. Одна из последних его забот - участие в подготовке рус­ского отдела молочного хозяйства для Всемирной выставки в Париже (1900 г.). Экспонаты отдела получили множество высших наград, а весь отдел в целом - почетный диплом.

13 марта 1907 г. Николай Васильевич скончался в Пертовке, окру­женный вниманием своей семьи.